Чарльз Буковски один из современных американских писателей. Его творчество долго не хотели принимать и до сих пор живут его ярые противники. Действительно, понять его можно не с первой книги и даже не со второй. « Грязный реализм» основная характеристика его творчества. Плохо, что грязный, но еще хуже, что реализм. Атмосфера его произведений по началу отторгает, и лишь спустя несколько книг ты сможешь увидеть глубину его мыслей.
«Я человек не очень приятный-это вам любой скажет. Я и слова-то такого не знаю. Меня всегда восхищали подлецы, разбойники, сукины сыны. Мне не нравится гладковыбритые мальчики при галстуке и приличной работе. Я люблю людей отчаянных, с выбитыми зубами, шальной башкой и сломанной жизнью. Такие меня интерисуют. Они полны тайн и взрывчатки. Также мне нравятся опустившиеся женщины, матерящиеся пьяные сучки со сползшими чулками и размалеванными физиономиями. Меня больше интерисуют развратники, чем святые. Мне хорошо с бродягами, потому что я сам бродяга. Я не люблю законы, правила, религию и мораль. Я не позволю обществу перекраивать меня по-своему».
Нет смысла рассказывать его биографию, так как это будет серый пустой абзац, наполненный голыми фактами. На мой взгляд, это не только безынтересно, но и не свойственно для такого писателя. Но это не значит, что его жизнь останется за кулисами. Всё его существование описано в его произведениях, где главный герой Генри Чинаски является альтер эго самого писателя. Это хороший и более красочный способ узнать о маленьком пире большого писателя.
« О, какой же он клёвый! Называет себя Чинаски, но мы-то знаем, что это Буковски». Тут я их как бы по спинке похлапываю. Они это обожают. Да и сам по себе Буковски все равно был бы слишком праведным; понимаете, в смысле « я всё это сделал».<…> А если так поступает Чинаски, то я, может быть, этого и не делал, понимаете, может, это выдумка»
ну, само собой, я буду или дома или я буду
во дворе
не стучите, если у меня не горит свет
или если вам послышатся голоса
может быть, я читаю Пруста
если кто-то подсунул мне под дверь Пруста
или если кто-то подсунул мне его косточку
для жаркого,
я не могу одолжить ни денег, ни телефона
ни того, что осталось от моей машины
хотя вы сможете взять вчерашнюю газету
или старую рубашку, или сэндвич с болонской колбасой
или переночевать на диване
если вы только не кричите во сне
вы сможете говорить о себе -
только и стоит говорить о себе
нам всем теперь приходится туго
но я не пытаюсь содержать семью
отдавать детей в Гарвард
покупать охотничьи угодья,
я особо не замахиваюсь
я пытаюсь лишь продержаться
еще немного,
так что если вы когда-нибудь постучите
и я не отвечу
и в доме не будет женщины
то возможно я сломал челюсть
и ищу шнур
или гоняюсь за бабочками
на обоях
в общем, если я не открываю, значит
не открываю, а причина в том что
что я еще не готов убить вас
или полюбить
вас, или хотя бы признать вас
значит, я не хочу разговаривать
я занят, я помешан, я рад
или, может быть, прилаживаю веревку;
так что если даже
будет гореть свет и будет слышно
как кто-то дышит или молится или поет
слушает радио или метает кости
или печатает на машинке -
уходите, это неподходящий день
ночь, час;
это не невоспитанность, это не неучтивость,
я никого не хочу обидеть, даже муху не хочу обидеть
но иногда я получаю сведения
которые нужно рассортировать
и ваши голубые глаза, пусть они будут голубыми
и ваши волосы, если они у вас есть
и ваш разум – они сюда не войдут пока
веревка не порвана, не завязан узел
пока я не врежусь в новые зеркала,
пока мир не кончится
или не распахнется
навеки.
